Истеричка.
Когда я набегаюсь на своём футболе, я плохо засыпаю. То ли кровь бурлит, то ли мышцы гудят, то ли тело моё слишком радо, что я уже в кровати. Есть, в общем, время поговорить с собой.
Я живу на первом этаже, а в доме напротив, на пятом живёт женщина, которая любит поговорить по телефону, выйдя на балкон. Не раз я слышал, как она разговаривает со своей дочерью. Да и не только я. Мы всем домом не раз слышали, как она разговаривает со своей дочерью по несколько раз в день.
Разговор начинается тихо и дружелюбно, потом переходит в нервные упрёки, перетекает в грубую ругань, и финальная стадия громкий несдерживаемый поток мата с частым посылом: «Сама пошла на хуй!». Прилагательное «громкий» это звучит слабо. Ужасно громкий, максимально громкий и истерически запредельный с надрывом всех голосовых связок. Возможно она поменяла уже несколько телефонов.
Нет, наверное, несколько домов слышали, как она разговаривает на балконе по телефону с дочерью. В этот момент она собой не владеет. Она стоит на балконе, судорожно сжимая трубку, глядя на неё, как на злейшего врага и, свесившись наружу, не сдерживаясь ни грамма, орёт, чтобы дочь немедленно шла домой. Весь остальной мир для неё в этот момент не существует. Мужчина, который бы мог её остановить, видимо, тоже отсутствует как класс. Он, наверное, сбежал давным-давно.
Так вот недавно я поиграл в спорт, затем искупался в прохладной чистой реке. Вода, я скажу вам, в опускающихся сумерках выглядит весьма таинственно. Играющая в ней рыба подаёт такие же таинственные знаки. Течение приятно омывает тело, отслаивая и унося с собой в темную бесконечность налёты усталости. Если нырнуть и ухватиться за водоросли, то минуту-полторы, насколько хватает воздуха, можно болтаться в прохладной плотной тишине, ещё более расслабляясь. Уже в кровати я вспоминал эти приятные минуты купания, забитые голы, радостные крики и прочие моменты текущего дня, поджидая, когда придёт Морфей и поманит меня к себе в гости. Он уже был на подходе, я слышал его невесомые шаги, и вдруг они замолкли прямо рядом с моей кроватью, а я услышал заоконный бубнёж, который начал долбить мой мозг по всем клеткам.
«Сон откладывается ещё на неопределённое время», - подумал я и положил на ухо себе небольшую подушку. Странным образом бормотание нисколько не ослабло. Закрывать окно не хотелось, а черепная коробка пропускала этот звук беспрепятственно. может он проникал в меня по каким-то неизвестным каналам. Казалось бы это бормотание должно было бы меня усыплять, но я был насторожен: «Она же может часа два разговаривать и потом выдать свою неподражаемую арию обезумевшей матери».
«Почему же эта дура досталась именно мне, именно сегодня, когда и без того не спится», - включилась у меня программа «трёх магических вопросов» от Жикаренцева, - «Каким же надо быть человеком, чтобы с ней разговаривать, да так долго?». Я мысленно постарался представить молчащего собеседника на том конце провода, которому слова некуда было вставить. «И что я могу тут понять, чтобы она хотя бы зашла в квартиру со своим телефоном?».
Внезапно я подумал о сострадании, оно просто включилось. «Боже мой, какая она несчастная женщина, как ей тяжело!», - эта мысль залетела неизвестно откуда, но была такая внезапная и полная, что не оставалось сомнений в истинности моего чувства. Я не знаю, как она живёт, без мужа, всегда на нервах, и никто не может ей объяснить, что есть другие способы жизни. Картина её жизни каким-то образом мелькнула в моем сознании и вызвала оттуда настоящее сострадание. «Да хрен с ней! Пусть наболтается вдоволь!» - великодушно разрешил я сам себе. Женщина закончила разговор в течение минуты и ушла спать. «Вот, блин, Аввакумов – ты колдун!», только и успел подумать я, потянувшись, и тот, кого я ждал, схватил меня за ноги и утащил в стороны.
Иногда от нас требуется только сострадание тем, кто нас окружает дома и на работе, кто толкутся с нами в общественных местах или даже здесь, на форуме. И тогда если они его получают, кто-то перестает пить, кто-то берётся за ум, кто-то получает работу, а кто-то заканчивает нести чушь. Что вы испытали к этой женщине в начале текста? Нам кажется, что их бедки смешны и мелочны, но это не так. Их беды велики и ужасны. Они очень серьёзны. Надо быть дураком (дурой), чтобы относиться к своим бедам так серьёзно. Мы же умные люди, тренированы физически и образованны психологически! Почему же мы такие дурные, что не расстаемся с тем, что давно уже не нужно и вредит нам по полной программе?
|