Вернуться на сайт

Форум Школы Мира В. В. Жикаренцева
Текущее время: 28 мар 2024, 12:58

Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 153 ]  На страницу Пред.  1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8 ... 11  След.
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Re: Человек.
СообщениеДобавлено: 13 июн 2016, 20:07 
Не в сети
Администратор

Зарегистрирован: 20 апр 2007, 22:26
Сообщений: 2457
У меня тоже, попробую еще раз найти.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Человек.
СообщениеДобавлено: 16 июн 2016, 23:33 
Не в сети
3 семинара и больше
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 02 фев 2009, 23:24
Сообщений: 1265
phpBB [video]


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Человек.
СообщениеДобавлено: 12 июл 2016, 16:18 
Не в сети
Участник форума

Зарегистрирован: 22 сен 2009, 22:20
Сообщений: 3547
Письмо третье. Таймураз
12 июля 2016, 15:01

На днях гражданство Донецкой народной республики получил ополченец из Грузии. Тут, на Донбассе, множество ополченцев с невозможными, головокружительными биографиями, но случай Таймураза — так его зовут — совсем поразительный.

Имя его я не раз слышал от военкора Семёна Пегова: Таймураз часто и очень грамотно помогал нашим военкорам в работе — всегда знал куда нужно поехать, чтоб было максимально информативно и зрелищно, но при этом шансы быть убитым оказывались по возможности минимизированы.

Женя Поддубный, тоже военкор, передавал в администрацию документы Таймураза на получение паспорта, и я, пользуясь случаем, попросил его познакомить меня с этим человеком. А то всё судьба не сводила.

Ну, вот свела.

Высокий, красивый библейской красотой мужчина. Широко расставленные глаза, спокойный, внимательный, сдержанный. 37 лет.

Я спросил у него, как лучше нам общаться — на «вы» или на «ты» — он говорит: «Как вам удобно».

Имея дурную привычку тыкать всем подряд, я тут же перешёл на «ты», но в процессе разговора случилось что-то странное: спустя минут десять я понял, что могу с ним только на «вы» разговаривать.

Он вёл себя с безупречной корректностью, был доброжелателен и спокоен; но что-было такое в нём…

Короче, возникло ощущение, будто я разговариваю с аристократом — князем, к примеру; и посему место своё мне надо знать.

Или, быть может, монахом.

Или монахом из князей; как-то так.

***

Таймураз родился и вырос в Грузии, в Тбилиси.

Скрывать не стану: у меня есть особенное любопытство к представителям другим этносов, воспринявших войну на Донбассе как свою, личную.

В начале войны даже визуально было заметно серьёзное количество выходцев с Кавказа: в основном осетины и чеченцы. Потом были ребята из Казахстана, встречал таджика, якута, приезжали из Франции, Сербии, немец был — погиб; но вот Грузия… с Грузией, сами понимаете, отношения не простые.

Глава ДНР Захарченко говорил мне как-то, что с той стороны стоит целое грузинское подразделение, его несколько раз пытались взять в окружение — но их особенно берегут и сразу отводят с позиций.

А тут вот что: передо мною колоритный выходец из солнечной Грузии. Поэтому я сразу спросил:

— Вы кто по национальности?

— Я грузин.

— Чистокровный? — не унимался я.

— Да. Грузинов не бывает наполовину, — мягко улыбнувшись, сказал Таймураз.

— И бывших, — посмеялся и я.

В 1995 году Таймураз вместе со своей матерью переехал в Луганск (с восьми месяцев он рос без отца — родители развелись), но гражданство у него так и осталось грузинское.

— Трудно было в Грузии тогда, в 90-е?

— Было очень трудно, длился переходный период. Появилась местная валюта: просто купоны обыкновенные. На них ничего нельзя было купить, или, если продавали, то по сумасшедшему курсу. Всё шло на российские рубли. Их достать было невозможно. Бюджетникам никто не платил зарплаты в рублях. Поэтому народ просто всё продавал. Грузины ведь жили зажиточно в своё время. У нас в семье были всякие сервизы, люстры и прочее, и прочее. Это всё копилось годами: считалось, что вот я женюсь, у меня будет сервиз, у меня будет люстра. Сейчас это выглядит смешно, но тогда в это верили, и накопленное переходило из поколения в поколение. И мы начали сдавать все эти вещи, на вырученное покупали хлеб, картошку. Про мясо вообще не было и речи. Газ, свет, вода — со всем были проблемы. Мы жили возле большой лесополосы. В детстве в этом лесу мы бегали: физкультура, прогулки — красиво там. А потом мы ходили туда и собирали щепки, чтобы на буржуйках варить еду. Это было в самом Тбилиси. В квартире буржуйку не поставить. Мы ставили в подъезде. И вот 2-3 этажа собиралось — чтобы дрова экономить — готовили большую кастрюлю на всех. То есть просто стояла кастрюля в подъезде: возвращался кто-то домой, подходил, насыпал себе еды (она же постоянно подогревалась), шёл домой кушать. Такое время было.

— А почему поехали не в Россию, а на Украину?

— Тогда Россия была для всех, все в неё рвались. В Россию — это было очень дорого. А у нас друзья семьи были с Луганска.

***

— В Луганске кто тогда по большой части жил — украинцы, русские? На каком языке они разговаривали?

— В Луганске всегда говорили на русском языке — это был приоритет. Государственный языком считался, конечно, украинский, но все и всегда разговаривали на русском. Совещания в обладминистрации проходили на русском языке. Старались разговаривать на украинском, только когда Тимошенко приезжала в регион и все пытались ей соответствовать.

— Учебники были уже с украинской историей?

— Да, конечно. У нас были предметы — украинский язык и литература. Я был освобождён от них, но посещал эти занятия. Мне было интересно. Мне языки легко даются. Интересно было изучить язык, я его выучил — я ведь проживал на Украине, это было естественным. Но, преподавая все остальные предметы, учителя разговаривали на русском языке. Мы заполняли тетрадки на русском языке, хотя вывеска на фасаде школы была на украинском.

— Какая-то политизированность чувствовалась там тогда?

— Нет, у нас этого не было. В Киеве национализм и политизированность больше ощущались. Национализм без фанатизма. Это ощущалось и когда я путешествовал по Украине: я был во Львове, в Запорожье, в Виннице. Мне было интересно посетить разные регионы, познать культуру страны. Там это ощущалось, в Луганске — никогда. В Донецк я тоже приезжал. Здесь был единственный «Макдональдс» на тот момент, и мы со студенчеством, конечно, мотались сюда, это был такой фетиш. Здесь было точно так же всё на русском, всё просто, никакой политизированности. Атмосфера была — люди просто жили. Такое цивилизованное, красивое село, которое превратилось в город.

***

— В Луганске я закончил Машиностроительный институт. Когда поступал — это ещё был Машиностроительный, а когда заканчивал — университет им. Владимира Даля, экономический факультет, международные отношения. Периодически я ездил в Грузию, и с каждым разом мне было всё тяжелее ездить, потому что я понимал, что мне сложно общаться с ровесниками, потому что они остаются на том же самом, прежнем уровне. Образования они никакого не получали. Если они и учились в вузах, то эта учёба носила символический характер: друзей проведать, потусоваться в центре города. И я многое начал понимать, как раз обучаясь в Украине. У нас в семье русский язык никогда не был второстепенным. Он был вторым главным, и я с детства разговаривал на русском языке, родители разговаривали свободно, бабушка с дедушкой. У меня дедушка был военным лётчиком, служил в России. Поэтому русский язык был абсолютной нормой. Ну и до развала — все разговаривали на русском языке, не важно там, дети, взрослые.

— А сейчас?

— Весь бизнес построен либо с Украиной, либо с Россией, либо с Белоруссией, либо с Казахстаном, а это страны, где разговаривают на русском языке. В Беларуси никто не захочет разговаривать на английском, просто потому, что его мало кто знает. В Таджикистане ещё меньше. Мои сверстники в Грузии сейчас платят деньги репетирам для того, чтобы выучить русский язык. Более того: учительница русского языка сегодня в Грузии зарабатывает больше, чем учительница английского языка, потому что учителей мало.

***

Я заказал себе пива и рюмку водки, а Таймураз чай.

Он отвечал размеренно, никогда не повышая голоса — не то чтобы отстранённо, но не вкладывая в рассказ какие-то явные эмоции. Даже когда подробности начнутся вовсе обескураживающие, а события приобретут характер откровенно трагический, голос и манера его речи не изменятся.

— 14-й год, Майдан — где эти события вас застали?

— Как экономист, я работал в Москве, в логистических компаниях. Для меня военная ситуация была достаточно далёкой, политикой я тоже не интересовался до такой степени, чтоб проявлять какую-то активность… Но когда начались волнения непосредственно здесь, по телевидению рассказывали про авианалёты — для меня это стало шоком. Применяется авиация, тяжёлая техника: дикость. Мне как человеку, который жил в этих местах, всё происходящее было очень сложно представить. В голове у меня была полная каша — я ничего не понимал. Зато знал, что могу сам поехать и посмотреть. Всё получилось очень просто: я купил билет на самолёт из Домодедова до Борисполя. Это было в апреле 14-го. На работе я взял себе выходные за свой счёт. У меня ещё работа такая, что я могу себе позволить выходные брать и вести какие-то дела удалённо. Но... как говорится, хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Я не планировал, что это может растянуться на такое количество времени. Я взял неделю, и с запасом ещё вторую. Почему я взял две недели? Ну думаю, приеду, увижу всё, но у меня же ещё есть друзья студенческие, с ними нужно встретиться. Я взял запас без каких-либо планов. У меня с собой была одна сумка, в ней сменное бельё и банка витаминов. Думал, ну что там ещё надо на две недели?..

(...Таймураз вернётся домой только через год. Вернее сказать, никакого дома у него уже не будет).

***

— В Киеве всё было прекрасно, — рассказывает он про впечатления весны 2014-го, — Киев жил своей жизнью. Из Киева я купил билет до Луганска — на поезде. Пообщался там с проводницами, которые тоже были из Луганска. Они сказали, что в Луганске ничего особенного не происходит. Сидят люди в здании СБУ, забаррикадировались, и всё. Подъезжаем мы к Славянску, остаётся там сколько-то километров, пассажирам говорят, чтобы они к окнам не подходили, сидели по своим местам: в Славянске стреляют, там всё серьёзно. Я спросил у проводницы, когда будет следующий поезд. Мне сказали, что будет вечером, тоже проходящий в сторону Луганска. Ну, думаю, выйду тогда, всё равно мимо проезжаю. 15 апреля в 7:30 я вышел со своей сумкой в Славянске.

Я бороду носил всегда. И примерно в таком же как сейчас виде, только с более короткой причёской я иду по Славянску: всё мирно, тихо, город убирают, люди куда-то проходят по своим делам. У местных жителей есть особенность — они ходят не с сумками, а с пакетиками. Вот, пакетик, — кто идет на работу, кто на учёбу. Я купил кефира, посидел, попил. Думаю, сейчас народа станет побольше, поговорю с людьми. Но для меня уже было понятно, что ничего здесь не происходит. Просто блокпосты поставили, ну ребята в балаклавах стоят там, с дубинками. Тогда ещё оружия не было: какие-то там щиты, палки. Выглядело это всё достаточно смешно: какая-то игра «Зарница» мальчишечья. Думаю: вечером уеду. Допил кефир и решил пройтись дальше по улице. Прошел примерно метров двести до первого блокпоста на выезде из города.

Так вышло, что я приехал в тот день, когда должны были хоронить ребят из Славянска, которых расстреляли на блокпосту. Мимо проезжала машина, расстреляла их — молодых жителей Славянска.

— Тот самый случай, когда нашли визитку правосеков — все тогда издевались над этой новостью, а потом выяснилось, что визитка всё-таки была… — вспоминаю я.

— Меня на блок-посту остановили, попросили показать документы, досмотрели личные вещи. Я совершил глупость, когда сказал, что просто приехал посмотреть. Слово «посмотреть» после расстрела ребят на блокпосту, конечно, вызвало у них внутреннюю агрессию. Говорят — вы тут ходите, смотрите, потом приезжают люди, стреляют. Они вызвали микроавтобус и меня повезли в здание СБУ на проверку. Так я провёл 42 дня в подвале СБУ у товарища Стрелкова.

***

Такой поворот сюжета, признаюсь, был для меня совершенно неожиданным.

Некоторое время я смотрел на своего собеседника и лихорадочно думал: может, Поддубный всё перепутал — и вместо легендарного ополченца Таймураза привёл какого-то Таймураза, пострадавшего от сепаратистов.

— Там, в процессе допросов, появлялись ли вменяемые люди, которым можно было всё как-то объяснить? — аккуратно спрашиваю я.

— Учитывая то, что я сейчас здесь с вами сижу, вменяемые люди там были, — едва-едва улыбаясь, отвечает Таймураз. — Я понимал, что в лучшем случае меня расстреляют, а в худшем случае я погибну в ходе очередного допроса. Потому что люди, которые хотят услышать то, что хотят — они в любом случае пытаются это получить. У них всякая последовательность в ответах вызывает агрессию: мол, неужели ты сильнее нас, мы же тебя по любому можем сломать. И когда ты рассказываешь, что живешь в Москве, что у тебя есть семья, есть телефон и всё это можно проверить, — в том числе у меня на теле татуировки имеются достаточно давно и найти второго такого же человека просто нереально... И это всё равно не срабатывало. 42 дня я всё равно провёл на подвале. Я встречал новых людей на подвале и провожал старых. То есть я стал там неким старейшиной. Потом нас перевезли в РОВД в Славянск, мы сидели в ИВС. Там были более комфортные условия, потому что в СБУ был реальный подвал.

— Среди допрашивавших вас были какие-то известные люди, которые потом вам встречались? Приходилось пересекаться с теми, кто допрашивал?

— Да, конечно. Только я сейчас не хотел бы об этом говорить, потому что упомянутые вами люди сегодня занимают официальные посты. Собственно, к ним у меня никаких претензий, так как именно они стали тем буфером и в конечном итоге гарантом того, что я сегодня живой.

— Как вы оттуда выбрались в конце концов?

— 3 июня в Семёновке началось полномасштабное наступление, был очень жёсткий бой — и большие потери среди ополчения… Появились потери — понадобились резервы. Был придуман штрафбат, чтобы было кому копать окопы. Мне посчастливилось попасть в этот штрафбат. Его только создали, и 4 июня мы уже копали окопы под огнём миномётов. На второй день случился такой обстрел, что конвойная служба, которая нас охраняла, просто потерялась. И я обращаюсь к ополченцу Боцману, который и сегодня служит и находится в добром здравии: «...Поговори, чтобы оставили меня здесь. Потому что на подвале — это точно не моё. Я не буду никуда бежать. Не зря же я провёл 42 дня на подвале, надо завершить эту историю правильно».

Тогда ещё не было никакой «Спарты», но Моторола уже руководил своей группой. Было его волевое решение — он взял и позвонил в военную полицию. Мне тут же выписали вольную и я остался там на переднем крае войны у Мотора в отряде.

***

— Нет-нет-нет, подожди, — прошу я, почему-то перейдя на «ты», — как так могло случится? У меня психологически это не стыкуется. Ты безо всякой вины сидишь полтора месяца на подвале, тебя допрашивают, тебя пытаются запугать, унизить — ты же, напротив, должен всю эту «русскую весну» возненавидеть и уж точно не воевать за неё. Какая-то идеологическая подоплёка должна была возникнуть? А то получается: приехал, сел, из тюрьмы пошёл на войну — какой-то важный момент выпадает.

— Вы правы, — вдруг согласился Таймураз, он так и будет последовательно называть меня на «вы», — Идеологическая подоплёка возникла в подвале СБУ. Вроде как я военнопленный, не понятно по каким мотивам угодивший в подвал. Чем дольше я сидел, тем лучше я понимал, что меня просто так не отпустят. Мало ли: я выйду и расскажу, что сидел на подвале. Сейчас правду может рассказать каждый, даже без журналистов. Просто сесть у интернета, включить камеру и всё. Но с другой стороны, я видел, что нам приносят ту же самую еду, которую едят ополченцы. Нам всем готовили местные жители. Обычные люди приносили нам консервы, компоты, всякие закатки. Ополченцы, которые с нами выезжали, нас охраняли — они с нами делили эту еду. Наконец, я был поражён, что ополчение составляли местные. Все они были люди не военные. Спрашиваю у одного: а ты чем занимался. Говорит, на рынке очками торговал. «А зачем тебе, — спрашиваю, всё это?» Он: «Ну как? Я же в Славянске вырос, здесь у меня мама живет, здесь отец похоронен». Для меня всё это явилось мужским показателем: люди ничего не бросили, не убежали. Они не наступают, не убивают, они просто защищают свою территорию… К тому же на подвале были разные люди: имелись представители «Азова» и другие, им подобные. Через две-три недели уже было понятно, кто есть кто на самом деле.

***

— А в Москве у вас остался кто-нибудь?

— Супруга с ребёнком.

— Они подали в розыск, когда вы пропали? Или вы смогли как-то передать им весточку?

— После этих 42-х дней только на третий день я смог позвонить. В Семёновке тогда не было никакой связи. Попросил ребят-журналистов, чтоб позвонили и передали, что я нахожусь там-то и там-то и при первой возможности наберу.

— И? — не унимаюсь я, — Когда вы с женой поговорили впервые? Какой была её реакция?

Таймураз секунду молчит, потом всё в той же совершенно спокойной манере поясняет:

— Это сложно объяснить постороннему человеку, сложно понять умом. Но ещё в Москве, собираясь в дорогу, я понимал, что еду туда, где идут боевые действия, и я могу просто оттуда не вернуться. У меня был опыт, когда мой приятель уехал по туристической путёвке и пропал. И у его жены возникли трудности с документами, с разрешениями и тому подобное. Поэтому я развёлся. Это было не просто, потому что супруга не понимала, как такое можно совершить. Но я переписал всё, что у меня было, на неё и уехал. И когда я сидел на подвале, я понимал, что поступил правильно.

(Здесь возникла пауза, я снова пытался хоть как-то обдумать сказанное. Таймураз невозмутимо ждал следующего вопроса. Если б я молчал три минуты, он тоже молчал бы и, ничем не смущаясь, ждал).

— ...сколько вы были в браке?

— С 2011 года.

— То есть три года?

— Да, но до этого мы были знакомы пять лет, поэтому нажитого общего было много. Тем не менее этот поступок я совершил.

— Правильно ли я понял, что у вас уже не было отношений? Или, когда ты всё-таки дозвонился, она сказала — приезжай уже домой, прекрати всё это?

– Конечно, для неё это был шок и она просила приехать, но я сказал, что не смогу этого сделать. И это был выбор не между семьёй и войной. Я должен здесь остаться, потому как оказался не случайно в этих местах.

— Сколько было твоему ребенку тогда?

— Два года. Сейчас уже четыре.

***

Я больше ничего на эту тему не спрашивал, хотя… Ну, действительно всё это сложно понять умом. И если ты хочешь перевести имущество на жену, разводиться не обязательно. Но человек сделал так как сделал, и мы можем только принять это как данность. Мы знаем только то, что нам сказали. То, что мы хотим додумать по этому поводу, в конечном итоге характеризует исключительно нас самих.

— Моторола легко тебя вытащил из заключения, Таймураз. Он на тот момент обладал таким статусом, что мог элементарно позвонить и сказать: вот этого к себе забираю?

— Да, у него был именно такой статус. Чтобы вы понимали, Семёновка — это был такой край, который всё держал. На самом деле это даже смешно, и сейчас уже можно об этом говорить — но у нас не было ничего для того, чтобы сдерживать этот рубеж, кроме автоматов. Гранат было штук десять — это не преувеличение. Ничего тяжёлого, чтобы сдерживать танки. Только люди, вера и автоматы. В Семёновке было не больше трёхсот человек. С левой стороны были люди полевого командира Корсара, посредине стояли мотороловские, с правой стороны — люди командира Наиля, его потом ранили и командиром стал Викинг. И дальше ещё Поэт стоял. Может, я кого-то не упомянул, но на Семёновке было четыре или пять полевых командиров. Окопы вдоль Семёновки, болото, небольшое поле и всё. Через мост уже стояла армия ВСУ. К нам они могли просто подойти, но они не знали наше состояние. Или ничего не умели.

(Скорей, ничего не умели, — думаю я. Совсем недавно мне рассказывали ополченцы, что уже в Семёновке в ряды «сепаратистов» были внедрены два офицера СБУ, их потом вычислили. Если СБУ хоть какую-то работу выполняло, они должны были бы знать про «десять гранат». Правда, когда я спросил у Моторолы, слышал ли он про рассекреченных офицеров, он посмеялся и сказал: ничего такого не помню).

— Почему провалилось их первое наступление, — рассказывает Таймураз. - Они просто пошли через мост. И когда их стали обстреливать, они приняли решение просто сойти с моста. А там была болотистая местность. Они сошли и стали как на ладони в поле. По тебе стреляют, а ты в поле. Трава не защищает, как выясняется. Поэтому и потери у них были очень большие. А мы же в окопах. Уж лучше быть в окопе с автоматом, чем с РПГ в поле. Поэтому тот человек, который придумал выкопать окопы в Семёновке, хоть может быть на него смотрели как на дурака — был очень прав. Мы, моторовские, выкапывали окопы ещё глубже. Потому что украинская армия совершенствовалась. Сначала она просто накидывала. Дальше она накидывала специальными боеприпасами. Потом накидывала всё точней и точней. Но правильный окоп спасал. У нас были ранения у двоих или троих, но очень лёгкие. Да и это случилось, когда танк попал прямой наводкой. А всё остальное когда прилетало — а прилетало в минуту один раз — не принесло нам никакого вреда. Поначалу мы ещё считали, сколько раз упало по нам, но потом уставали и останавливались. Потому что цифра за 50 переваливала буквально за час. Стреляли очень много, и у нас не было потерь только благодаря окопам. Никакого чуда, никакой уличной магии. Только окопы.

— А страх? Ты же гражданский человек, и вдруг оказываешься под постоянным обстрелом и, более того, начинаешь под обстрелом жить… Чтобы понять, что окопы могут спасать, надо было немало там времени провести.

— Слава Богу, ощущения, что мне не страшно, у меня так и не появилось. Я всегда опасаюсь людей, которые говорят, что им не страшно. От них нужно подальше держаться. Конечно, мне было страшно, потому что я не собирался умирать. У меня есть для кого и ради кого жить. Когда к Мотору приходили новобранцы, он их отправлял на передний край и мы им смотрели в глаза и спрашивали: «Тебе страшно?» Когда человек говорил, что нет, всё нормально, — мы его сразу же отправляли обратно. А когда человек честно отвечал, что ему страшно, мы ему говорили, просто два дня побудь с нами. Тебе не надо будет никуда высовываться. Если ты скажешь — это не моё, — мы тебя отправляем назад. Страх естественен.

***

— А ты оружием-то умел пользоваться на тот момент?

— Только как парень, который вырос в Грузии. Пистолет, автомат, нож. Но никакой специальной подготовки у меня не было.

— А там кто-то был среди вас с опытом? Помимо Моторолы.

— Не сказал бы, что там были люди с боевым опытом... Были взрослые люди, но не на Семёновке, а в самом Славянске. Я не знаю, где они сейчас. Но они, к примеру, с идеальным знанием дела объяснили, как правильно построить из мешков нужные заграждения. У них был опыт, но никто из них не распространялся о нём. Да я ни у кого не хотел ничего спрашивать. Потому что если начинаешь спрашивать, то каждый второй — спецназовец, каждый первый гэрэушник и через одного какой-то спец. Поэтому уже ни у кого ничего не спрашиваешь, а когда возникает какая-то ситуация, ты видишь, как человек себя ведёт. Сразу становится всё понятно.

У нас были ребята, которые были очень любопытными. Вот наш ополченец видит с той стороны танк, и он тут же просит со Славянска привезти распечатку информации про этот танк. Он изучает: ага, сколько скорость перезарядки, какие боеприпасы, это так, а это вот так. Просто любопытствующий человек — тот же Боцман. И это любопытство было небезосновательным, потому что когда был бой, ввели танк украинский — мы в него семь раз попали. Один раз прилетело с ПТУРа, всё остальное прилетело с РПГ — но танк уехал своим ходом. У него только башню заклинило. И поле этого задумались — а как же так? Вот ракета, точно видели, что она попала — а он уехал. Оказывается, если попадаешь в одно место, то это танку не навредит, нужно бить в другое место. Мы всё это узнавали по ходу дела. Люди с военным опытом скажут, что это и так совершенно понятно. Но это вам понятно, тем, кто учился в военном училище. А мы познавали всё на практике.

Сначала, когда я попал в Семёновку, — у ВСУ были только миномёты. Потом появились «Грады», потом миномёты более крупного калибра, потом фосфор, потом зажигательные, потом еще более крупные миномёты. Танки следом появились. Я никогда не забуду тот случай, когда мы шли, шли всякими окольными путями, потому что первая линия была вся простреляна. Мы шли, и тут, представляете, сбоку по диагонали вы видите периферийным зрением дом метрах в тридцати от вас. И он безо всякого шума на ваших глазах рушится. Я остановился, потому что не понял, что произошло. И только через секунды две-три ты слышишь выстрел — бабах! Боцман меня толкает — ложись! Это танк стрелял. Я думал выстрел сразу слышен. На самом деле дом разрушился и только потом я услышал выстрел.

Все эти трансформация происходили с нами в Семёновке. И я могу смело заявить, что этот опыт был круче, чем у людей, которые были в Чечне. Разговаривал с уважаемыми людьми, с ветеранами, — они слушали и говорили: всё, что ты рассказываешь, — это делали мы, когда были федералами, а вы, ополченцы, оказались на месте «духов». И теперь, говорили мне ветераны Чечни, мы понимаем, как «духи» страдали.

Поэтому люди, которые вышли из Семёновки, имели сумасшедшую боевую практику и настоящий боевой опыт. Моторовские люди — мы везде закапываемся. Когда в Углегорск приехали, первым делом что я увидел? Что ополченцы без лопат. Просто поле. И я смотрю — ну это же жесть, где там прятаться? В итоге ребята за это сильно поплатились. Не важно, какой у тебя ангел-хранитель и какая у тебя степень защиты. Лучше выкопать окоп.

***

— Когда вам впервые задали вопрос: грузин, что ты здесь делаешь? Иным может показаться, что для тебя это чужая война.

— Сразу задали, — улыбнулся Таймураз. — И всякий раз задают. Единственный человек, который не задавал мне этого вопроса, был Мотор. Когда мы с ним познакомились, он спросил — ты кто по национальности? Говорю: грузин. Он: ну и отлично!

— А сами себе такой вопрос вы не задавали?

— «Что я делаю здесь, грузин?» Я не могу себе такой вопрос задавать, потому что у меня дети родились в России, они граждане России. Я же понимал, что то, что происходит здесь, — это может быть в Ростове, в Краснодаре, где угодно это может быть.

— С грузинами не приходилось тут сталкиваться?

— На другой стороне были и русские чистокровные. Нет, мы с грузинами не пересекались.

— Под Широкино грузинскому подразделению хорошо досталось.

— Вопрос был: видел или нет. Ответ: нет. Другое дело, что было бы, если б довелось бы. Но ведь тут ты не разделяешь: и с той стороны православные люди, и с этой стороны православные. Если мы уже не делим веру и стреляем друг в друга, то как я могу сказать — я вчера с вами стрелял, потому что там грузин не было, а сегодня — не могу.

— Вы воцерковленный человек?

— Я не афиширую этого и не ношу как предмет гордости. Но я осознал, как это всё важно именно на войне. Потому что все люди, которые так или иначе поплатились, — они грешили очень сильно. Очень примитивно, но очень сильно пренебрегая элементарными вещами.

— Есть такая прямая связь между грехом и наказанием, и она работает, да?

— Абсолютно. Она есть… Мы жили — ночевали и дневали — в окопах, а позади нас был посёлок Семёновка. Там стояли ухоженные дома. А что тебе нужно, когда ты живёшь в окопе? У тебя вода, еда и то примитивная, потому что тебе не до еды. И тебе не нужно больше никакой роскоши. Ну вот что ты там можешь в доме найти? Подушку, одеяло, игровую приставку?! Поэтому у нас не было желания заходить в дома, смотреть, проверять: нам ничего не было нужно. Но отдельные люди рассуждали так: я сейчас это возьму, потому что лучше это будет при мне, а потом, если что, выкину. Я видел таких, которые плеер старый притаскивали — «Смотрите, сейчас приедут ребята и я попрошу батареек!» Даже желания не возникало взять этот плеер послушать. Что за бред? Но такие люди попадались. Попадались и такие, которые думали, что я сейчас здесь перекантуюсь, потому что дома имелись какие-то проблемы. Кто-то хотел получить оружие в свободное пользование, а потом спрашивал, а можно ли в город съездить, привезти крупы, что-то ещё? Да, можно, оставляй оружие и езжай, зачем оно тебе в Славянске? Оружие здесь пригодится. Думаю, в любой естественной среде: в тюрьме, на войне всегда очень легко вычислить человека. Фальшь скрыть очень сложно. Мотор сразу в этом отношении строг: у нас не было никаких алкоголиков. У нас никто не употреблял. Все понимали, что просто за употребление может приехать Мотор и прострелить ногу. И никто ему за это ничего не сделает.

***

Таймураз, замечаю я, часто произносит слово «просто».

Но ничего простого в нём самом, конечно же, нет. Он сложно организованный и сложно думающий человек.

Всякий раз, когда я встречаю подобных ему среди ополченцев (а такой типаж имеет место быть), я со смехом вспоминаю расхожую в нашей «прогрессивной» среде идею о том, что со стороны Украины воюют лучшие люди страны — бизнесмены, журналисты и оперные певцы, а с этой — алкоголики и охлос.

Великая глупость — недооценивать противника. Наши «прогрессивные» блогеры эту ошибку совершают. Украинская публика покупается на эту дешёвку.

Люди любят, чтоб всё было просто.

Но, пожалуй, несколько проще жить тем, кто живёт сложно и думает сложно.

Преуспевающий московский бизнесмен, говорящий на нескольких языках — вот этот самый Таймураз — думает сложно, но любит формулировать так, чтоб смыслы казались прозрачными.

— Я живу по принципу, что всё хорошее притягивается к хорошему. Я оказался в той ситуации, когда я оказался там, где я хотел и где мне было комфортно, — говорит он тихо и оттого ещё более убедительно. Повторы в речи и тавтологию он использует осмысленно; и это придаёт его словам новую степень убедительности. Он говорит без кавказского акцента, но сама манера себя держать, строить речь — неизбежно выдаёт в нём кровь.

— Что было с вами, когда оставили Славянск?

— Получилось так, что мы разделились с группой. У нашей группы ещё до выхода из Славянска был Ямполь. Такое стратегическое место, перекрёсток, который вёл в Краматорск, Славянск, в Донецк и ещё куда-то. Там отличные леса, отличная почва, чтобы закопаться и охранять там всё. Мы приехали туда, когда уже первая атака состоялась. Было очень много потерь, как с нашей стороны, так и с их стороны. Пока мы пытались вникнуть, как тут обстоят дела, пошла вторая волна атаки. Мы стали заложниками этой ситуации, пришлось принимать бой. Вечером пришло понимание, что кроме нас, моторовских, никого больше тут нет. Ну мы остались и остались. Мы были люди, не привыкшие отступать — тем более что оружия там было очень много. На Ямполе — я могу дать этому оценку — было очень глупое командование, потому что имелось очень много оружия, очень много боеприпасов, но всё это не помогло, потому что состав не был на местах.

Там проходила дорога: когда началась атака, состав не был на своих местах, и вели бой кто как и откуда мог. Когда мы там оказались под вечер, мы поняли, что мы одни, и пешком отходить очень долго. К тому же мы все были не местные и даже не знали, куда идти. Телефонов у нас так и не было, раций тоже. Мы начали собирать БК, нашли там единственную возвышенность и попытались на ней закрепиться. Стали копать окопы по старой доброй памяти. Ближе к ночи пришёл человек, привел с собой семерых и сказал, что, кроме нас, больше вообще никого нет на всей территории, и Стрелков дал приказ отходить. А там квадрат ну километра четыре — такой огромный плацдарм. Мы говорим, что нам он такой приказ не давал и что у нас и связи-то с ним нету. Он тогда набирает его при нас, тот подтверждает, что дал всем команду отходить. Мы говорим: ладно, но нам Мотор ничего не говорил, давайте ему звонить. Позвонили Мотору, он сказал, что действительно все начали отходить, что завтра та сторона ещё не успеет мобилизоваться, но послезавтра они начнут наступать. Но отойти мы уже не сможем, потому что нам нужно будет пройти прямо через армию ВСУ.

Мы тогда ушли в лес и шли, три ночи провели в лесу и на четвёртый день вышли на связь. Мотор сказал, что нам нужно выбираться: дали нам человека из соседнего населённого пункта, и мы вышли с Боцманом и с нашей группой в Северск.

Когда мы пришли в Донецк, так получилось, что мы попали в личную охрану к премьер-министру Бородаю. У нас был достаточно серьёзный боевой шлейф и нам легко было попасть в охрану. Мы остались у него в охране до самого его выхода, который был в августе. Тогда мы вернулись в «Спарту».

***

— Самая стрёмная ситуация на этой войне где у тебя была?

— А вот в Ямполе была ситуация: когда мы приехали и случилась вторая атака. Ну, чтобы вы понимали, на весь Ямполь приехал камаз моторовцев — а там настолько большая территория, что это просто ни о чём. Я был в расчёте АГС — у меня было подчинённых два человека. Боцман был в расчёте РПГ. К нему подошёл местный житель и говорит: пойдёмте, я покажу вам танк. Боцман пошёл сжигать танк. А я выбирал позицию для АГС, чтобы встречать пехоту. И вот на каком-то уровне — а на войне всегда интуиция играет очень важную роль и к ней нужно просто прислушиваться, — вот в какой-то момент я понял, что мне здесь вообще не нужно находиться, никакой пехоты здесь не будет, и мне нужно идти искать Боцмана. Я забрал свой расчёт вместе с орудием и мы пошли искать Боцмана. Я даже не знал, куда он направился. Мы просто двигались в какую-то сторону, интуитивно. Я шёл, шёл и в итоге смотрю — навстречу идёт Боцман с такими вот огромными глазами. «Там, — говорит, — не просто танк, там целый взвод стоит, и они готовы идти на нас наступать. Меня, — говорит, — этот придурок вывел, сказав, что там один танк. Я выхожу, а танк дулом на меня смотрит». А Боцман, чтобы вы понимали, он такой ярый, всегда готовый ко всему: сжечь танк — это же такое счастье…. И он, экипированный, в полном обмундировании вылезает на горку, карабкается, тащит с собой заряженный РПГ, встаёт в полный рост и замирает, потому что на него смотрит дулом танк, а сзади стоят ещё два БТРа, и ещё пехота, они там разговаривают между собой. И Боцман говорит мне: «Понимаю, что забивать сейчас танк, который на меня смотрит, — бессмысленно. Себя запалю — сто процентов. И не выстрелить тоже нельзя, — говорит, — я же уже вылез, и РПГ заряженное. И я понимаю, что уже и люди начали на меня смотреть с явным удивлением». Ну, то есть это всё на самом деле длится секунды, но вы в это мгновение как будто проживаете какой-то этап жизни определённый... И он в итоге выстрелил и давай быстро сваливать. Там переполох, начался кипеж. Я говорю: «Боцман, нам не нужно реально находиться на этом месте, потому что это ни к чему не приведёт». Он говорит: «Да я видел, сколько их там — никакой АГС их не размотает».

Всё это время мы стоим возле дороги, в зелёнке. И тут слышим приближающийся к нам гул. И видим: мчатся четыре БТРа. И они нас тоже увидели. И представьте: вы стоите, начинают пролетать БТРы мимо. А у тебя только автомат. То есть вообще ты ничего не можешь сделать. Ну что в такой ситуации сделаешь? Мы просто тупо падаем, каждый в какой позе успел, в такой и упал. И только мы упали, по нам начинают стрелять. И все эти БТРы, которые проезжают, они все стреляют в нашу сторону — беспрерывно…

Когда наступила тишина, мы встали и смотрим — живые. «Ты живой?» — «Да». «Ранен? — «Нет». Как это вообще возможно было?! А на самом деле чудо произошло, потому что там был перепад ландшафта и пушка ниже уже не могла наклониться. Они максимально низко поставили пушку, но угол был такой, что пули всё равно прошли мимо. Все пули всех БТРов, они же ехали друг за другом, шли под одним углом, и ни одна пуля в нас не попала. Но если в тебя стреляют четыре БТРа на ходу, ты слышишь, как пролетает каждая в отдельности... Когда мы встали — мы были просто в шоке. У нас была такая радость, что мы живы. Вот этот вот вдох... знаете, я сейчас вам это рассказываю и как будто сейчас там снова нахожусь... это непередаваемое ощущение. Это было, наверное, не самое стрёмное, но это было очень впечатляюще.

(Здесь стоит уточнить, что бойцы ВСУ в Ямполе элементарно не поняли, сколько против них идёт. Они просто сбежали. Боцман напугал их одним РПГ. И когда они мимо проезжали на БТРах — они отступали. Просто их некому и не на чем было нагонять. Ну и закрепиться было нельзя такими силами).

***

— Что ты можешь сказать о боевых качествах украинской армии?

— В донецком аэропорту единственные, кого я зауважал, — те ребята, что после штурма аэропорта остались на втором этаже. Жалко, конечно, что их в живых нету, в том плане, что они не смогут рассказать о том героизме, который там имел место. Потому что, во-первых, у них была возможность уйти, во-вторых, у них была возможность сдаться, и в третьих, они могли выбрать какой-то свой путь. Но они выбрали свой единственный путь — стояли до конца. Ребята, которые остались там, на самом деле — они должны быть настоящими героями для нынешней Украины. Мне было очень смешно — и это был циничный смех, когда я слышал, как украинские СМИ говорили: нет, аэропорт наш, никакого штурма не было. По украинским каналам рассказывали, что всё нормально, ребята там. А ребята на самом деле были уже не там. Они уже давно на небесах. И вместо того, чтобы увековечить их фамилии, их сделали никем. Совершенно никем.

Это единственный случай, который у меня вызвал уважение. А всё остальное… Вот в Дебальцево выходят из частного сектора их пленные, которым сказали, что они могут сдаться, что ничего им не будет. До последнего они отстреливались, и когда поняли, что кольцо зажимается и пули прилетают не только в стены и окна, а уже точно рядом с ними ложатся — они начали выкидывать автоматы из окон — «всё, мы сдаемся». И они выходят с рюкзаками какими-то баульными. Куркульство какое-то! Я думал, может вдруг сейчас один идейный с этим рюкзаком подорвётся там, где толпа наших стоит. Начинаем проверять, а там — постельное бельё. И оно не то что ветошь, которой можно оружие протирать, а, знаете, мятое такое бельё, которое даже не разглаживается. Почти как занавеска, такого качества. Зачем оно тебе? Ты сдаёшься — но ты сдаешься с вещами! Чужими! Вы представляете, что у человека должно быть внутри, насколько он должен быть духовно богат, чтобы такой поступок совершить?..

***

— Все эти годы, с 90-х, у вас так и оставалось грузинское гражданство?

— Да, я регулярно ездил и получал визу и возвращался обратно.

— А сейчас вы столкнулись с тем, что если поедете туда — вас посадят.

— В Грузии по просьбе Украины в отношении меня возбудили уголовное дело: я пособник террористов, способствую убийству мирных граждан. Сделали запрос в Грузию, выслали мою фотографию: это ваш гражданин? Пришли к моему отцу: а где сын? А у меня квартира и машина в Грузии есть. На меня оформлены. Отец говорит: он уехал уже давно в Россию, и я не знаю, где он. Они ушли. Через пару дней вернулись и сказали, что вот постановление: «...Машина арестована, на ней ездить нельзя. И квартира тоже арестована. С ней тоже делать ничего нельзя. Пускай приедет. У нас есть к нему вопросы».

(Вопросов у них нет только к тем грузинским военнослужащим, что воюют на стороне ВСУ).

— Вы сейчас уже не в армии ДНР?

— Армия — это не моё. Воевать — это одно, армия — это совершенно другое. Для профессионального военного армия — это как экзамен, к которому его готовили, и затем он применяет свои знания. А я человек не военный. И в 37 лет идти в армию странно: я не вижу никаких перспектив для карьеры.

— Но могут сложиться какие-то обстоятельства, что вы возьмёте в руки оружие?

— Да, конечно. Более того, в другой стране я вряд ли возьму в руки оружие, только здесь. Потому что этот этнос мне знаком. Да, я грузин и этого не отрицаю. Но мне не чужды русский язык, русский мир, русская культура. Я вырос в стране, которая была многонациональна. Никто не говорил, что Грузия должна быть для грузин. Я это всё видел — и это приводит к очень плохим последствиям.

— Как вы смотрите на российско-грузинские отношения?

— Они преодолимы. Когда в Грузии придёт один человек и скажет, что пора снять розовые очки и понять, что мы не вернём Осетию, мы не вернём Абхазию. Нужно к этому реально подойти и признать. Так же как и Украина должна признать, что она потеряла Донбасс. Хотят жители вернуться или нет — это уже будет их решение. Но сегодня никто не горит желанием. Их куда больше устраивает даже ДНР, лишь бы не быть в составе Украины.

— Мне кажется, что элементарное нежелание быть в составе страны, которая ведёт себя как не родная,и желание сохранить свою идентичность — вот что было причиной войны. А не «фашизм на Украине», про который надо говорить крайне аккуратно. То, что в стране есть пять процентов зигующих маргиналов, не делает всю страну фашистской.

— Когда начинают рассказывать, — говорит Таймураз, — что они воюют с фашизмом, у меня лично это взывает улыбку. Хорошо, с каким фашизмом ты воюешь? Где ты его встречал за столько времени? Если ты его не встречал, то как ты с ним воюешь? Либо его нет, либо ты не с теми и не там воюешь.

***

Я допиваю своё пиво, Таймураз спокойно ждёт: если есть ещё вопросы, он готов отвечать; если нет — и не надо.

Он явно не испытывает ни удовольствия, ни раздражения от своей роли. Ну, задали вопросы, ну, ответил.

Его жизнь — где-то в другом месте. Точно не в воспоминаниях о том, какой он славный воин.

Он восстановил свой бизнес в Москве.

Со странным чувством представляю, как он сидит, безупречный джентльмен, на каких-нибудь переговорах, и напротив его коллеги — наподобие его или чуть похуже джентльмены. И даже не подозревают, что перед ними «международный преступник» с гражданством «непризнанной террористической страны», отсидевший на подвале с неплохой перспективой остаться там навсегда, участвовавший в боях под Семёновкой, в боях в Ямполе, в боях под Дебальцево и в жуткой одиссее в донецком аэропорту. И все эти джентльмены — они думают о себе, что они — люди одного порядка, одного опыта. А они — сплошь и рядом сытые, взрослые дети, с ни чем не подтверждёнными понтами.

Но это я так вижу. Таймураз наверняка ничего такого даже не думает.

Зато подросший сын его, наконец, увидел отца воочию и смог его обнять. (Семён Пегов очень смешно рассказывал, как Таймураз при любых обстоятельствах вытребовал у военкоров скайп, чтоб поговорить с сыном. Он говорил с ребёнком при первой же возможности. Правда, у Пегова возникло ощущение, что сын этот у Таймураза не единственный. Но мало ли что там может показаться военкорам).

Новую жену Таймураз нашёл здесь, в Донецке.

У новой жены уже имелась дочка на тот момент.

— Теперь у тебя есть приёмная дочь? — переспросил я.

— Это моя дочь, — ответил Таймураз очень мягко, но с таким убедительным ударением на слово «моя», что я даже если б хотел, не стал бы эту тему продолжать.

И я спросил про другое.

Указав на кафе, где сидели вполне себе сытые и довольные молодые люди, скорей всего, никогда не бывшие на передовой, я поинтересовался:

— А тебе не кажется обидным, что все эти жертвы и все эти смерти были… вот ради них? — я кивнул в сторону людей, — Они ведь ни за что и никому не благодарны.

— Это не ради них, — ответил Таймураз. — Вот смотри, у меня есть видео…

Он взял свой телефон и нашёл какой-то ролик.

Там ополченец Таймураз — высокий, такой же, как и сейчас, спокойный, в идеально сидящей на нём форме, — из подвальных помещений побитой хрущёвки выпускает женщину и её дочку — они там прятались четыре дня, пока из города не выбили украинских силовиков.

И вот мать и дочь выходят на свет, почти на ощупь, жмурятся, они очень удивлёны и, кажется, счастливы.

Насколько возможно быть счастливыми в таких обстоятельствах.

Таймураз говорит им:

— Больше не бойтесь.

Честно говоря, я не слышу, что он там говорит, но, кажется, именно эти слова.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Человек.
СообщениеДобавлено: 17 июл 2016, 13:32 
Не в сети
3 семинара и больше
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 02 фев 2009, 23:24
Сообщений: 1265
Несколько поучительных историй о том, как относиться к людям

1.
Однажды ровно в 23:30 одна пожилая черная женщина стояла на обочине трассы в Алабаме под проливным дождем. Ее машина сломалась, но ей было очень нужно добраться до пункта назначения – во что бы то ни стало. Она решила попытаться остановить машину – хотя выйдя под дождь, сразу же промокла насквозь.

Вскоре остановилась машина, из которой вышел молодой белый мужчина, сразу же согласившийся ей помочь – вещь, неслыханная в полных конфликта 60-х. Мужчина не только довез ее до места, но и помог ей высушиться, и даже вызвал такси.

Хотя женщина куда-то очень торопилась, она все же нашла время поблагодарить его, а также спросить его имя и адрес. И спустя семь дней в дверь мужчины раздался стук. Как же он удивился, когда увидел, что там стояла коробка с огромным плоским телевизором.

В письме, приложенном к коробке, было написано: «Спасибо, что помогли мне тогда на трассе. Тот дождь промочил насквозь не только мою одежду, но и надежду. А потом появились вы. И благодаря вам я все-таки успела повидаться с умирающем мужем перед самой его смертью. Спасибо, что помогли мне, не ожидая ничего взамен. С уважением, миссис Нэт Кинг Коул.».

2.
В те далекие деньки, когда мороженое с шоколадом стоило куда меньше, чем сейчас, один десятилетний мальчик зашел в кафе при ресторане, и присел за столик. Официантка поставила перед ним стакан воды. «Сколько стоит мороженое с шоколадом»? — спросил он. «50 центов», — ответила официантка.

Мальчик порылся в кармане, достал оттуда монеты и перебрал их.

«А сколько стоит обычное мороженое?» – спросил он. К этому времени за другие столики село еще несколько человек, и официантка начала утрачивать терпение. «35 центов!» – резко ответила она.

Мальчик еще раз пересчитал монетки. «Тогда мне обычное, пожалуйста», — сказал он. Официантка принесла ему мороженое, счет, и ушла. Мальчик съел мороженое, расплатился с кассиром, и вышел из кафе.

Когда же официантка вернулась за тот столик и начала его вытирать, она едва не расплакалась. Под пустой тарелкой лежали две монетки – по десять и пять центов. Мальчик отказался от мороженого с шоколадом, чтобы оставить ей чаевые.

3.
Много лет назад, когда я работал волонтером в больнице, я познакомился с маленькой девочкой по имени Лиза, страдавшей от редкой и серьезной болезни. Ее единственным шансом на спасение было переливание крови от ее 5-летнего брата, который уже переболел этой болезнью, и выработал антитела, способные с ней справиться. Доктор объяснил ее брату, что от него нужно, и спросил, готов ли он отдать сестре свою кровь. Он колебался не более секунды, а после сказал: «Если это спасет ее жизнь, я согласен».

Когда шло переливание, он смотрел, как и все мы, на то, как на бледные щеки его сестры возвращался румянец, и улыбался… Но после он внезапно помрачнел и спросил у доктора дрожащим голосом: «А я скоро умру»?

После мы узнали, что мальчик неправильно понял доктора, и решил, что для того, чтобы спасти сестру, он должен отдать всю свою кровь.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Человек.
СообщениеДобавлено: 26 июл 2016, 00:21 
Не в сети
3 семинара и больше
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 02 фев 2009, 23:24
Сообщений: 1265
Вся собственность Махатмы Ганди. После его смерти. Индия. 1948г.


Вложения:
image.jpeg
image.jpeg [ 136.72 KiB | Просмотров: 4935 ]
Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Человек.
СообщениеДобавлено: 26 июл 2016, 10:48 
Не в сети

Зарегистрирован: 01 апр 2016, 05:27
Сообщений: 286
Руслан, вы действительно думаете, что профессионалы, умеющие управлять отраслями должны работать бесплатно, а они сами и их дети ходить в сандалях, но при этом обеспечивать всем гражданам прожиточный минимум высококвалифицированного специалиста Германии или США? Я всегда говорю, они стремились к этим постам, чтобы прежде всего их семье было хорошо, а не вашей. А о вашей семье должен был заботится ваш папа.

Вам обидно, что ваш папа не обеспечил вам тыл, и вы вынуждены в поте лица сами зарабатывать? Было время, когда можно было из любой захудалой деревни выбиться в руководители как минимум областного уровня. Мой отец был необычайно талантлив и так де фантастически жаден. Ему было жалко, когда мы просто улыбались. Он предпочел пить.

О бедности Ганди. Бедные в Англии не учились и не учатся. Прежде чем писать, проверяйте хоть немного информацию о финансовом положении "бедных". http://rushist.com/index.php/istoriya-indii/3208-gandi-makhatma-mokhandas-karamchand-biografiya
http://paranormal-news.ru/news/prokljatie_roda_gandi/2013-03-21-6480
Когда Индира прочла доставленное с дипломатической почтой письмо от сына, она не сразу обрела дар речи. Ее отец, великий Джавахарлал Неру, хоть и считал себя больше англичанином, чем индусом,

Почитайте. Не надо путать имидж с финансами.
О Индире Ганде
Вопреки обычаям Индира родилась не в доме матери, а в богатом доме деда, построенном на священном месте, и получила имя «Страна луны» — Индира — в честь своей родины

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D0%B8,_%D0%98%D0%BD%D0%B4%D0%B8%D1%80%D0%B0


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Человек.
СообщениеДобавлено: 26 июл 2016, 10:51 
Не в сети
Участник форума

Зарегистрирован: 22 сен 2009, 22:20
Сообщений: 3547
Письмо седьмое. Не отводя глаз
25 июля 2016, 09:00

Был как-то на Соловках, в Соловецком монастыре. В одном из скитов вышел нам навстречу монах, молодой ещё мужик, лет ему было, думаю, около сорока пяти. И двадцать три из них он прожил тут, один. Восстанавливал монастырские помещения, служил, жил. Красивый, борода чёрная, глаза и небесными не назовёшь — они занебесные.

Думаю: «Я где-то видел его только что, совсем недавно».

Даже своей жене шепнул: «Где-то я видел, но где? Он же не уезжает отсюда никуда, этот монах».

На обратном пути уже вспомнил: я ж только что с Донбасса приехал на Соловки. Там и видел, где-то на «передке», после ночного боя.

Эти глаза — их не выдумаешь, не нарисуешь.

Глаза людей, которые привыкли смотреть за самый край, куда-то туда, куда большинство из нас не смотрит вовсе — просто не имеет возможности. Дела всё, дела...

Мы можем делать серьёзное лицо, можем суровое, можем сладкое, можем кислое. Много чего можно изобразить.

А вот эти глаза…

Впрочем, говорят, что на самом деле никакого выражения у глаз нет и ничем глаз человеческий от другого глаза не отличается: ощущение даёт мимическая сетка лица — морщинки, привычка вглядываться, или улыбаться, или презирать, или смотреть свысока. Или смотреть на смерть, взгляда не отводя.

Но только не в пьяном или наркотическом угаре, и не в припадке самообожания, мотаясь с бритвой по квартире и всех пугая, а вот так, банально, каждый день, в трезвом виде, каждую минуту помня о бренности своего тела, которое ты сюда, на войну, спокойно, самовольно принёс.

Кто хочет таких же глаз — дело несложное. Глядящаяся в них смерть — лучший визажист.

Кто не хочет — не завидуйте. И вообще лучше не трогайте эту тему. Вы тоже очень красивые ребята, вас никто не хотел обидеть.

***

Едем на красивой колымаге, разрисованной эмблемами бригады, — бойцы любят рисовать на железе, бойцам нравится, чтоб красиво.

Подполковник — замечательный мужик лет, кажется, за пятьдесят, быстрый в движениях, то с матерком разносящий всех подчинённых в пух и прах, то шутливый: в общем, всё как положено дельному старшему офицеру. И замполит — другой замечательный мужик, коротко стриженный и такой, знаете, крепко стоящий, вбитый в землю — с разбегу не завалишь.

«В посадке с «Утёса» могут нас прочесать», — буднично сообщает подполковник. Не прибавляя скорости, потому что и так мчим эге-гей как.

Мы выехали из Донецка в сторону своего «передка» и чужих позиций.

Мне нравится сложившийся здесь военный сленг: в Чечне двадцать лет назад так не говорили. И пятнадцать лет назад — тоже не слышал.

«Прочесать» — не в смысле зачистить «зелёнку», а — расстрелять, подстрелить.

Ещё есть замечательное слово «размотать»: это когда отдельного человека или подразделение убило, верней, порвало, разорвало так, что не соберёшь. «Размотало бойца» — означает: не поймёшь, где голова, где ноги. «Размотало взвод» — означает примерно то же самое, но только случившееся с целым взводом, где половина личного состава точно выбыла.

Если «могут прочесать» — предположение, имеющее не самую высокую вероятность, то «здесь могут размотать» говорится в том случае, когда не до шуток.

Посередине между «прочесать» и «размотать» — «накрошить».

И ещё есть отличное слово, хоть и нецензурное: «к***б». И производное от него «к*****ство» — тоже с этой войны. Означает — в зависимости от ситуации — одновременно и бойца неуравновешенного, склонного к залётам и к шальным поступкам, и бойца или даже командира, живущего не по уставу, свободного и яркого в своих решениях, мужественного до безбашенности.

...Посадку минуем, вылетаем на солнечную асфальтовую дорогу. Машин тут нет вовсе.

И такое всё милое, лиричное, пустынное, тихое. Птицы поют, наверняка (в машине не слышно).

Это ещё что: в прошлый раз на той же машине решили сократить дорожку и «сквозанули» (тоже местное слово: смысл, думаю, понятен) к месту назначения по объездной. Ну, пару километров сэкономить. Выкатили, а там стоит ошалевший пост: машина вроде своя едет, командирская, но с украинских позиций.

Встали возле них, а там глаза по рублю: «Там же ж хохлы стоят теперь, вы что там делали?»

Экономили. Жизнь-то длинная, можно срезать маленько.

Вот это называется «к****ство» — в обоих смыслах.

А могли бы и прочесать. А то и размотать.

***

Украинская сторона использовала перемирие просто и со вкусом: раз в них не стреляют, а им — можно, то они стреляли и ползли в серую зону. Где-то вползли на километр, где-то на пятьсот метров, а где-то на пять километров. ОБСЕ этому никак не препятствовало.

Впрочем, вру: когда последний раз был прорыв под Дебальцево и это оказалось слишком заметным — в силу хотя бы того, что погибло с украинской стороны слишком много бойцов (гораздо больше, чем сообщила украинская сторона, но меньше, чем сообщили донецкие военные), — из Логвиново «правосекам» порекомендовали выйти сотрудники ОБСЕ.

Но это единичный случай. А так — ползут и ползут. И хвалятся потом в сетевых журналах: «Забираем свою землю метр за метром!» Ну, то есть заходят туда, где никого нет, и там закрепляются.

В какой-то момент та сторона обнаглела до такой степени, что стала в открытую передвигаться в зоне прямой видимости: сами ходят, машины ездят, бронетехника катается. Минские соглашения ведь! Причём сами ещё и стреляют.

«Мы их тут накрошили однажды», — сообщает подполковник за рулём. Некоторое время молчит, потом бесстрастно добавляет: «Теперь ползают».

На днях в сети я обнаружил журнал одной харьковской медсестры, которая собирает гуманитарную помощь на раненых, поступающих в их госпиталь. Цифры, которая эта медсестра обнародует, отчитываясь о каждом дне, были поразительны: понедельник — 10 раненых, вторник — 17 раненых, среда — 20 раненых, четверг — 13 раненых, пятница — 10 раненых, половина тяжёлые. И так каждый день. И это лишь один харьковский госпиталь. И это только «трёхсотые» — о «двухсотых» она не знает.

Днём позже, на другом уже «передке», я рассказал местному офицеру об этих цифрах.

Он пожал плечами: «Работаем».

Но все перечисленные (и не перечисленные здесь) потери — это лишь затем, чтоб в серой зоне погулять. Бред какой-то, нет? Понятно, что в киевских кабинетах сидят люди сомнительных моральных качеств, но граждане на Украине должны же остаться — те самые, возмущённые, свободолюбивые, которые так любят рассказывать про «путинских рабов». Вы сами-то кто? У вас детей убивают просто так, а вы строчите свои хвалебные, вздорные посты.

Или вам рассказали, что здесь сдерживают «российскую агрессию»? Так вам врут. Никто никуда не идёт. Ждут, когда вы успокоитесь там.

***

На позициях с нашей стороны, куда мы подъехали, — заметное, но не громкое, а усталое раздражение.

БК выдают под расписку и столько, чтоб, если что, можно было застрелиться.

«Миномёты есть, мин нет, — морщась, как от сердечных проколов, говорит капитан на этом передке. — Два магазина на «калаш».

Выкручиваются как могут.

Кое-что могут, но ведь надо всё время выкручиваться.

А здесь, только на этом участке, пять «трёхсотых» за три недели.

Позиции стоят на самой окраине местного городка.

То есть бойцы живут буквально в крайних домиках. Дальше — карьер, серая зона.

«С той стороны не всякий раз стараются по нашим позициям попасть — бьют сразу по городку», — рассказывают бойцы бесстрастно.

Усталость жителей, живущих сразу за нашими позициями, ясна.

Не надо быть стоумовым, чтоб догадаться: украинские силовики на эту усталость работают. Им всё кажется, что вот-вот — и случится бунт. Два года уже им так кажется.

Но будет, при случае, иное.

Ещё в первый год войны под Донецком украинский лётчик расстрелял храм — он страшно горел, погибло несколько мирных жителей, ребёнок оказался под завалом, его тут же извлекли оттуда с перебитыми ногами. Самолёт тем временем подбили, лётчик катапультировался.

Ополченцы даже не успели его взять в плен. Местные жители разорвали его на куски. В буквальном смысле. Хоронить было нечего.

...Попадёте в плен к армии ДНР — будут кормить и холить. Попадёте к мирным жителям, которых вы терзали из месяца в месяц, — мама не опознает вас.

На Украине сидит сейчас мама и думает: это не мой сынок так делает, это чей-то другой.

Это твой.

И если ты, мать, думаешь: «Вам так и надо!» — то и ему будет «так и надо».

***

В городке до недавнего времени было написано на заборе кем-то из местных «заукраинцев» (и такие тут есть, по крайней мере были): «Россия, геть!»

Городское начальство дремало, пока не приехал наш подполковник и не устроил разнос.

«Сейчас нарочно заеду, гляну, закрасили или нет», — говорит он.

Мы сделали небольшой крюк.

Не закрасили, но исправили «геть» на «мать».

«Россия мать» получилось.

И смех, и грех. Краску берегут.

Закрывать глаза на имеющиеся проблемы не стоит. Девять десятых жителей Донбасса при любом голосовании снова выберут независимость, факт. Но травленные ересью «украинства как русофобии» тут, конечно же, имеются. Чаще всего в молодёжной среде — среди недоумков, успевших поверить украинским учебникам по истории.

В Иловайске в своё время взяли группу из двадцати молодых людей. Готовились к диверсиям, все — местные.

Оперативники глазам своим не поверили: «Ваш собственный город разносила украинская артиллерия — а вы?..»

Давайте отдавать себе отчёт: каждый год, каждый выпуск украинских школ даёт шеренги и толпы подростков с поехавшим набекрень сознанием.

Если в год их выпускается по миллиону — через десять лет их наберётся десять миллионов.

На Донбассе таких больше не появится. Но только на Донбассе. А там, с той стороны?

В киевских кабинетах отлично отдают себе отчёт, что делают. Их электорат тает на глазах: старшее поколение копит разочарование и бешенство. Но если у этой власти будет ещё десять лет — они перекусают, инфицируют целую армию юных и бешеных.

***

Подполковник, смеясь, рассказывает:

«У меня соседи в 12 часов ночи решили праздник устроить. Поют, пляшут».

Я сходил, говорю: «Лучше спать лечь, уважаемые».

Спускаюсь в свою квартиру, слышу, орут: «Да нам пох!»

В подъезде нашем есть рубильник, ключ только у меня. Я пошёл и вырубил свет…

Они снова давай орать: «Да пох! Да пусть приходит и расстреливает!»

Я взял автомат и прихожу к ним: «Так, построились. Эти пятеро сейчас поедут рыть окопы».

В общем, разошлись они скоро и очень мирно.

Но я теперь мимо прохожу и здороваюсь с соседями исключительно так: «Привет, правосеки!»

Они мне: «Ну зачем вы так?» Протрезвели и раскаиваются...»

«О, смотри, видишь снесена металлическая конструкция? Это наши позавчера попали под обстрел, неслись ночью без фар, перепутали поворот и ка-а-а-ак влетели сюда. Мотор — в салоне, машина — вдребезги. Слава Богу, все живые остались… А чего: стреляют же», — с пониманием заключил он.

Всякое бывает.

***

Переезжаем на следующие позиции, здесь было что-то вроде промышленного предприятия.

«Вчера вот сюда — прямое попадание танка, — комментирует подполковник. — Позавчера это здание «саушка» накрыла».

Нас встречает местный старший: круглое, красивое лицо, быстрые, серьёзные, миндалевидные глаза, похож на рыбака. Просит его не снимать, не фотографировать, лучше даже не запоминать.

«Придётся на ту сторону идти, языка брать, зачем мне это», — говорит он без улыбки. Вообще никогда не улыбается, хотя по всему видно, шутить умеет очень смешно. И вообще — быстрый в реакциях, как хищная рыба.

— Мы съездим на первую линию, — говорит подполковник.

— Нельзя, товарищ полковник (почему-то он называет его полковником), — там простреливается.

— Та ланна? — иронично реагирует подполковник (судя по звёздам на плечах).

Мы едем по убитой дороге к первой линии.

«Отсюда до украинских позиций — двести метров», — спокойно сообщает подполковник. Лицо его невозмутимо.

Мы ехали минут пять, достаточно быстро, но когда прибыли на место — там уже был тот самый круглолицый, похожий на рыбака, даже дыхание не сбил.

Стоял и ждал, как будто его двойник.

«Ты своими козьими тропами…» — сказал подполковник, не удивившись.

Машину загнали в ангар, чтоб не отсвечивала.

В плюс нам играло то, что в это время суток солнце светит в глаза украинской стороне. Солнце тут яркое, донецкое, упрямое.

Они начинают всерьёз стрелять, как только солнце зависает у них над головой.

Мы лезем на вышку посмотреть на украинские позиции.

«Лучше не надо, — грустно говорит наш «рыбак» снизу. — Здесь всё пристреляно у них».

Ощущения в области лба действительно неприятные.

Спускаемся вниз и едим дикий абрикос у деревянного забора.

В двухстах метрах от нас люди, которые бы нас с удовольствием убили. Как минимум три старших офицера армии ДНР и один советник — улов отменный.

Передвигаемся чуть в сторону, отсюда тоже хорошо видно.

«Видишь флаг с трезубцем? С того седла бьют. Мы раньше здесь ночевали. Неделю назад танк прямой наводкой разобрал здание».


(Да, здесь ещё есть слово «разобрал». Очень колоритное.)

Едем назад, к месту нынешней дислокации этих ребят — снова пять минут по убитой дороге.

«А тут у нас был сортир на пять мест, идеальный», — говорит рыбак на подъезде.

Мы видим только гору мусора и камней.

«Саушка», прямое попадание, три дня назад, — докладывает рыбак. — Хорошо ещё никого там не было. А такой был сортир!»

«Святотатство», — говорит подполковник.

***

Другой день, другие позиции.

Сначала битый-перебитый посёлок, там осталось пятьдесят жителей, а раньше местные исчислялись тысячами. На улице встречается одна женщина, невозмутимо идущая куда-то, а через минуту ещё и вторая.

«Многолюдно сегодня», — совершенно спокойно говорит кто-то в нашей машине. Это совсем не шутка.

Мне показывают мост, где в своё время были подбиты три украинских танка, фактически ворвавшихся в город. Чтоб последний танк не проехал, мост пришлось подорвать: рухнуло прямо на танк, боекомплект сдетонировал, все танкисты погибли.

— А сейчас с той стороны есть танки?

— Есть, конечно. У них всё там есть. Беспилотники — их по семь штук летает. Эскадрилья целая. Поставляют им нормально. Израиль, кстати.

— Да ну?

— Им же ж по барабану кому. Они ж свои беспилотники и сирийцам продают, и палестинцам, имеют с этого. Им главное — покупатель.

— А, тогда ладно. Бизнес.

Сюда мы заезжаем, прямо в лобовую видя украинские позиции. До них, к счастью, полтора километра. Тем не менее, всё равно забавно. «Во-о-о-он они стоят», — говорит майор, сопровождающий нас.

Чтобы щёлкнуть по машине, нужен очень хороший снайпер.

Заезжаем в расположение: оно организовано в оставленном доме.

Видно, что живут тут мужики — аккуратные, но всё-таки мужики. Типа, знаете, художников: некоторая даже красота наведена, посуда вымыта, но всё такое… творческое.

Появляется невысокий бородатый боец, его так и зовут — Борода.

— Здравия желаю! — и сразу переходит к делу. — Товарищ майор, хотел я попросить, это, как его, пластилинчика.

— Какого? — с совершенно серьёзной миной шутит майор. — Это который курят что ли?

— Нет.

— А какого? Косяк забить?

— Нет, взрывчатку.

— А куда она тебе?

— Ребята наши с Докучаевска звонили — говорят, с той стороны с «сапога» стреляют. Набивают «сапоги» полные гаек, болтов, всяких там шурупов. Укропы так делают, да. Ну, и я тоже думаю надо так сделать.

Майор никак не реагирует, даже не улыбается.

Бородатый боец не настаивает на ответе. Видимо, между ними уже сложилась какая-то незримая договорённость, не требующая словесных формулировок.

***

Идём на самый «передок» по «зелёнке».

«Здесь будет десять установок ПТУР с дальностью стрельбы 4 км, — делится майор. — И четыре БМП. Стоп, это уже крайняя точка... Пятьсот метров с левой стороны — «зелёнка», видишь? Там укропские укрепления».

Заходим в здание, что-то вроде бывшей мастерской.

(Банальный риторический вопрос, но всё время хочется им задаться.

Представим, стоит тут местный мастер, года эдак два назад, тут нисходит к нему ангел или демон в человеческом облике и говорит: «А знаешь ли ты, Петрович, что не далее как в следующее лето на месте твоей мастерской будет передовая, и в неё будут бить вражеские танки, и всё вокруг заминируют, а на поле будут лежать непогребённые люди, которых пожрут собаки?»

Как бы засадил Петрович в лоб этому ангелу! Или демону.)

На втором этаже свежая пробоина, где-то метр на метр.

Это в прошлый четверг.

Осколком тяжело ранило бойца, мужика пятидесяти четырёх лет.

«Родился в Донецке, потом уехал в Россию, — рассказывает майор. — Сам моряк. В дальние плавания ходил. Он здесь уже воевал, держал оборону на аэропорту. После аэропорта рассчитался по семейным обстоятельствам. Уладил семейные дела и вернулся. И вот».

В помещении боец 21-го года и офицер, тоже, как часто бывает на «передке», красавец: переодень — и в любой глянцевый журнал.

Исследование, что ли, устроить: чего таким мужикам надо на войне.

Спросил у него про личное: а у него всё в порядке — жена, ребёнок, высшее образование, защитил диплом по теме «Экономика предприятия» (возвращаемся к любимой теме замайданных блогеров: в Донецке воюют бомжи и наркоманы — ага, хоть бы одного встретить). Квартира у офицера прямо здесь, в Донецке.

Так что ответ один и простой: Родину защищает. Никакой ложной психологии, всё на своих местах.

Может, и правда: в красивом человеке — красиво всё?

Эти мимические морщины, этот строй лица, эти ясные глаза и правильный рот — всего лишь отражение ясного, правильного, мужественного характера?

Вёл бы себя иначе — и выглядел бы иначе.

Он рассказывает, как ранило бывшего моряка: «Услышали выхлоп, Борода крикнул: «Ложись!» Упали, но уже в лежащего попало. Быстро сообразили, жгуты наложили, перевязали».

...Поговорили и с молодым пацаном, а он, как тут оказалось, тоже получает высшее образование, тоже квартира здесь, подруга.

Я взял бинокль, забрался на лестницу, полюбовался на «зелёнку», где украинские позиции.

— Солнце заходит, нам в глаза светить начинает — и они приступают. Начинают по ясиноватовскому посту. Мы отвлекаем на себя.

Майор сказал: «Едем? Скоро стемнеет».

Он мог бы и не ехать никуда, но заботился о нас.

Мы поехали.

Вслед за нами, отъехавшими, в это здание ударили. У молодого пацана контузия.

***

День новый.

Разговариваем по пути.

— А эту их позицию мы вычислили потом по видео. Они сидели на глубине, и туда прилетело. Смотрим на видео, а там всё в прах: кровати, подушки, всё в крови, еле разбирают там, где что, — кошмар. Ровно положили.

— Что вы говорите такое? Там сдетонировали боеприпасы.

— Да, забыл. «Сдетонировали боеприпасы». «Неаккуратное обращение».

— А сейчас у них там что происходит? Вы их срисовываете?

— Они укрепляются. Блиндажи. Внаглую вылезают и начинают ремонтировать. Копают, носят что-то, тягают.

— ОБСЕшники на наши укрепления вообще не выезжают. На Спартак приезжали за два года два раза, под сумасшедшей охраной, заранее предупредили укропов. Где мы сейчас, их не было никогда. И на других объектах то же самое.

— То, что нас обстреливают — их не интересует?

— Категорически... Помню зато, как единственный раз на посёлок американские журналисты приехали. Идут по дороге, в касках, красивые такие все. Дошли вот досюда и тут как начал «Утёс» работать, а с ними приехала охрана. Журналисты разбегаются, охрана их хватает. Бах, бах, бах! Я говорю: «Короче, янки, гоу хоум!» Но Верка под конец напоила их сэмом (это на местном диалекте «самогон». — прим. З.П.), так они отсюда уезжали такие ласковые: «Рашен, рашен...» — шепчут.

— А тут приехал с Канады один, с замполитом поговорил десять минут и говорит: «Я хочу связать свою жизнь с вашим подразделением».

— В эту деревню арабы зашли. Или негры. В бинокль смотрели: чёрные все.

— В Харькове, передают, поляки ходят. Переодеты в форму украинской армии, а украинский не знают. Только по-польски.

— ВСУ не хотят воевать. Часто: выстрел из миномёта, а прилетает болванка. Зато «Айдар» бьёт по городу, и они осмысленно бьют, суки. Беременную женщину убили — это «Айдар» накрыл.

— А вот с той стороны, кто у вас стоит? «Айдар» по-прежнему?

— Там теперь «правосеки» стоят. Горно-пехотная и «правосеки».

— Смотри, какое чистое небо над Донецком. Несколько самых вредных предприятий закрылось — даже летучие мыши появились. До войны такого чистого неба не было.

***

День очередной.

Летим на чёрном джипе.

Вокруг — поля и пустота. Никого.

Мост.

Меня привёз сюда Костя Долгов, славный парень, мой товарищ, активист харьковского сопротивления (сидел там в тюрьме, его вызволил Олег Царёв), потом заместитель министра иностранных дел ДНР, сейчас одновременно и местный военкор и военнослужащий бригады «Кальмиус».

Говорливый, велеречивый, добродушный, с заметной греческой кровью, с некоторой даже гусарской бравадой реагирующий на всякую близкую опасность. Без понтов, а просто с хорошей нарочитостью не замечающий ничего дурного и продолжающий любой начатый разговор на той же весёлой ноте: ну начнут стрелять так начнут, не опускать же из-за этого финал такой знатной истории.

«Там место отличное, — говорит он довольно, словно выбрал удивительную площадку для пикника. — Виноградник, и где сто метров до украинских позиций, где пятьдесят, где тридцать. Лежишь, а там разговор: «Мыкола, дывись!..»

(Костя тоже любой устный или печатный текст переводит на украинский, который знает в совершенстве. Иногда у меня возникает ощущение, что местные ополченцы говорят на украинском лучше, чем киевские политики.

На самом деле, объяснение простое: ополченцы вышли из народа, они росли и воспитывались в живой среде, и знания у них — живые, из земли. А те упыри уже лет по двадцать в кабинетах, и все эти двадцать лет говорили на русском. Украинский они начали учить по книжках и не так давно.)

***

Мы возле блиндажа.

Ко мне подходит командир с позывным Малой — без знаков отличия. Парень такой, знаете, весомый — на гражданке его приняли бы за любителя пива. Но вид этот обманчив, и Малой явно умеет делать разные суровые дела с дикой скоростью.

Некоторое время смотрит на меня. Потом аккуратно спрашивает: «Это вы с Батей приезжали в два часа ночи на позиции в Песках? Ты сидел у Бати в машине, а Батя за рулём?»

Батя — это глава ДНР Александр Захарченко.

Приходится признаваться: «Да, я».

Малой смотрит на меня внимательно. Он человек служивый и догадывается, что абы кто не будет ездить в машине главы. Тем более на пассажирском сиденье, когда глава за рулём. Тем более ночью. Тем более по «передку».

«А Батя знает, что вы идёте на виноградник?» — спрашивает он меня почти вкрадчиво.

«Он же в отпуске», — с деланой беззаботностью отвечаю я.

Но моя беззаботность тут никого не усыпит: «Знаете, я вас туда не пущу. Не знаю, кто вы, но мне сдаётся, что мне голову за вас оторвут. Извините. Я очень гостеприимный. Если Батя даст распоряжение — всегда пожалуйста. Но сегодня не могу. Приезжайте с Батей в другой раз».

Что тут скажешь.

С Батей нам и так есть куда съездить.

***

Здесь в блиндаже тоже какие-то удивительные лица, хоть картины рисуй.

Мужики все весёлые, добрые, радушные.

Настроение — как перед самым честным и радужным праздником. То ли крестины, то ли именины.

Показали мне флаг: на нём все бойцы расписываются. Я все позывные прочитал вслух, чтоб прозвучали.

Смотрю на людей: глаза их сияют.

...Наверное, потом эти глаза могут пропасть, перекраситься, перестроиться.

Появятся другие морщинки, другая мимика.

Заселится всё то, чего не было здесь: суета, маета, липовая тоска, похоть, жадность до всякого добра и даже до еды на столе, привычка не платить за понты, мести попусту языком и прочее, чего на гражданке в избытке.

И на войне эти вещи встречаются, никто ж не скрывает, но война это выжигает, вываривает, выветривает постоянно, ежеминутно, упрямо.

Смерть, смотрящая на тебя, ведущая игру за тебя и далеко не всегда выигрывающая, делает человека благородней, чище, прямей.

Ощущение собственной правды делает то же самое.

Флаг раскрыли — он разноцветный, яркий, радостный, а там позывной за позывным, позывной за позывным... И старший говорит: а этого убили, и этого убили, и этого убили.

Надо смотреть на это, не отводя глаза.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Человек.
СообщениеДобавлено: 26 июл 2016, 12:04 
Не в сети

Зарегистрирован: 01 апр 2016, 05:27
Сообщений: 286
Продолжение темы Ганди и детях высокопоставленных чиновников
Чрезвычайное положение

12 июня 1975 года Верховный суд Индии объявил Индиру Ганди виновной в нарушении избирательного закона, она лишалась права занимать выборные посты в течение шести лет. В надуманности обвинений никто не сомневался. 25 июня 1975 года Индира ввела в стране чрезвычайное положение, многие оппозиционеры оказались за решеткой.

Заносчивый Санджей (сын Индиры Ганди), не занимая государственного поста, получил неограниченную власть.

Самой непопулярной была его кампания по сокращению рождаемости: стерилизация мужчин проводилась чудовищными методами. Однако, сам Санджей увеличил семью: в 1976 году его жена Манека родила сына Варун-Фероз.

https://www.proza.ru/2006/01/14-63


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Человек.
СообщениеДобавлено: 02 авг 2016, 00:25 
Не в сети
3 семинара и больше
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 02 фев 2009, 23:24
Сообщений: 1265
На 88-м году жизни умер писатель Фазиль Абдулович Искандер.

ЦИТАТЫ: "Когда ты вплотную приближаешься к собственной смерти, мысль о том, что ты всю жизнь трудился, успокаивает".

"Если не можешь распилить цепи — плюй на них, может быть, проржавеют."

"Во времена диктатуры начинают повсюду искать несовершенства. Несовершенство моего отца — за что он поплатился тюрьмой — состояло в том, что он был иностранный подданный: наполовину абхазец, наполовину перс".

"Человек, который всё имел, а потом все потерял, ещё сорок лет чувствует себя так, как будто он всё имеет. А человек, который был нищим, а потом разбогател, ещё сорок лет чувствует себя так, как будто он нищий".

"Я всегда полагал, что умение увидеть правду и критиковать неправду — это и есть содержание жизни писателя, содержание жизни всех думающих голов в стране".

"А что, если бедняга Пизанская башня, в сущности, правильно стояла, а это наша земля со всеми нашими земными делами под ней скособочилась.

"Глупость высмеивается не для того, чтобы истребить глупость — она неистребима. Это делается для того, чтобы поддержать дух разумных".

"Мудрость не нуждается в информации, зато информация нуждается в мудрости, чтобы разобраться в самой себе. Возможно, поэтому меня так и не заинтересовал интернет. Информация нужна молодым, старики больше думают о том, что это она означает".

"Я верю, но негромко".

"Бывают времена, когда люди принимают коллективную вонь за единство духа".

"Больше всего в женщинах ценю застенчивость. Это красиво. Основа женственности не внешность, а повышенное чувство стыда и сочувствие окружающим".

"Общественный деятель — несмирившийся неудачник. Несчастную страну узнаешь по количеству общественных деятелей".

"Бессмысленная работа превращает человека в бюрократа".

"Да если ты хочешь знать правду - животные вообще никого не предают. Предают только люди".

"Люди стремятся друг к другу, видимо, по признаку душевной близости, где нету разницы в нациях, в профессиях и даже в уровне благосостояния. А когда нет у людей душевной общности, они объединяются по национально-видовому признаку, как стая. И опасны, как стая".

"Человек должен быть порядочным, это осуществимо в любых условиях при любой власти. Порядочность не предполагает героичности, она предполагает неучастие в подлости."


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Человек.
СообщениеДобавлено: 02 авг 2016, 10:01 
Не в сети
Администратор

Зарегистрирован: 20 апр 2007, 22:26
Сообщений: 2457
Ольга, прошу прощения за прямоту, но эта тема для описания человечности, о бесчеловечности вы можете поговорить в других темах. Но вообще, вы заметили, что вам стараются не отвечать?


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Человек.
СообщениеДобавлено: 02 авг 2016, 11:02 
Не в сети

Зарегистрирован: 01 апр 2016, 05:27
Сообщений: 286
В.В. Спасибо за ваш ответ.

Я ничего сама не писала. Я скопировала цитаты и дала ссылки о семье Ганди.

Я тоже о человечности.
Я за то, чтобы дети имели все возможности для духовного, умственного и физического развития. Одежду имели по сезону. Здоровую еду. В случае болезни необходимую медицинскую помощь, квалифицированных преподпвателей и счастливых родитетелей, которые в состоянии без напряга это им обеспечить.

Я за Чеховское - в человеке все должно быть красиво.

Меня задело, что опять стоптанные сандали преподносятся в качестве синонима человечности. Меня задели акценты.
Ганди кроме этих сандаль оставил детям их прекрасное образование.

Что нам оставить своим детям? Хорошая тема. Старые лапти?

У меня позиция - я против, чтобы отцам навязывалось, что человечность - это когда у тебя, кроме стоптанных туфель нет ничего. Я так настрадалась, от того, что отец в угоду матери боялся хоть что-то сделать для своих детей, а когда делал, то это превращалось в ад и лучше бы он ничего не делал, что очень болезнено реагирую, когда мне показувают, что мужчина на крайняк может взять за идеал эти стоптанные сланцы.

Если о человечности - то эти сланцы - это бесчеловечно, это символ бепросветности и лжи.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Человек.
СообщениеДобавлено: 02 авг 2016, 13:16 
Не в сети
3 семинара и больше
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 01 мар 2010, 10:27
Сообщений: 1213
Если "прекрасное образование" приводит к изничтожению как своего так и противоположного пола,то зачем оно нужно тогда?...и кому?.... :shock: ...


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Человек.
СообщениеДобавлено: 02 авг 2016, 13:52 
Не в сети

Зарегистрирован: 01 апр 2016, 05:27
Сообщений: 286
Сандали Ганди - это имидж.
Я была в Индии. Он сделал много для граждан своей страны в том числе для доступности образования. Он внес огромноые изменения в своей стране и в мире. Но его сандали - это имидж.

Я очень не хочу, чтобы в минуту депресии мужчины хватась за этот образ и шли на понижение мечт.

Этот образ, символ - сандали - для кого был выставлен: для собственного потребления (я к этому стремлюсь) или это образ идеального чиновника (я хочу, чтобы те, кто добрался к вершине власти после себя оставили только дранные сандали)?

Мне есть с чем сравнивать. Я 12 лет провелы в экспедициях. И мне по душе мои ребята. Без всяких имиджей. Маленькая группа в пустыне до 12 человек. И ни один ни разу не опустил планку.

Я стремлюсь к малому - чтобы женщине не нужно было считать сколько денег она тратит на обычные продукты (хватит - не хватит). Ну хотя бы это дайте женщинам. А с этими сандалями - прощай семья.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Человек.
СообщениеДобавлено: 02 авг 2016, 21:10 
Не в сети
3 семинара и больше
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 02 фев 2009, 23:24
Сообщений: 1265
Хотел сразу же поставить фото кителя и сапогов Сталина...
И получил бы опять кучу ссылок от Вас Ольга.

Я говорю об отношении правителя к родине к своему народу, о стратегии которую он выстраивает, думая о будущем, об акцентах которые он делает строя государство. Вот есть Жорес Алфёров и есть Дмитрий Медведев, я не могу обьяснить чем они отличаются, оба хорошие люди. Только один делает все ради науки, своего дела, всю жизнь свою посвятил работе и у него есть дар, а другой просто ходит на работу, его назначили. Оба умные, добрые, семейные... Но точки опоры в Мышлении и задачи по жизни разные.

Действительно тема здесь другая, продолжим "переживания за Родину" в другой.

Хотя паравоз уже давноооо ушёл.
))) по ходу скоро все будут валить уже теперь к вам, в страну ))) где ипотека 3%...

Ташкент город хлебный!


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Человек.
СообщениеДобавлено: 02 авг 2016, 23:19 
Не в сети
Администратор

Зарегистрирован: 20 апр 2007, 22:26
Сообщений: 2457
Три человека, спасшие миллионы

Чернобыль мог обернуться еще более страшным бедствием, если бы не самопожертвование этих героев, о которых большинство из нас никогда не слышали.
На нынешний год пришлась 30-летняя годовщина аварии на атомной электростанции, разрушившей Чернобыль (Украина). 26 апреля 1986 года сотрудники АЭС проводили испытание систем, в результате чего в одном из четырех ядерных реакторов произошло два взрыва и возгорание. Реактор начал плавиться, и последовавшая затем катастрофа стала самой крупной в истории атомной энергетики аварией как по экономическому ущербу, так и по количеству жертв.

Взрыв спровоцировал выброс радиации, которая в 400 раз превосходила эффект атомной бомбы, взорвавшейся над Хиросимой, и распространилась по территориям Украины, Белоруссии, России, Польши и стран Прибалтики. Десятки людей погибли сразу, вскоре жертвы стали исчисляться десятками тысяч. У сотен тысяч других последствия сказываются на протяжении всей жизни. По данным экспертов, число долгосрочных жертв отравления радиацией продолжает расти и 30 лет спустя после катастрофы.

Чернобыльская авария была неописуемым бедствием. Но без усилий и жертв трех человек она бы обернулась поистине невообразимой катастрофой.

Наперегонки со вторым взрывом

Лишь через пять дней после взрыва, 1 мая 1986 года, советские власти в Чернобыле сделали страшное открытие: активная зона взорвавшегося реактора все еще плавилась. В ядре содержалось 185 тонн ядерного топлива, а ядерная реакция продолжалась с ужасающей скоростью.

Под этими 185 тоннами расплавленного ядерного материала находился резервуар с пятью миллионами галлонов воды. Вода использовалась на электростанции в качестве теплоносителя, и единственным, что отделяло ядро плавящегося реактора от воды, была толстая бетонная плита. Плавившаяся активная зона медленно прожигала эту плиту, спускаясь к воде в тлеющем потоке расплавленного радиоактивного металла.

Если бы это раскаленное добела, плавящееся ядро реактора коснулось воды, оно бы вызвало массивный, загрязненный радиацией паровой взрыв. Результатом могло бы стать радиоактивное заражение большей части Европы. По числу погибших первый чернобыльский взрыв выглядел бы незначительным происшествием.
Так, журналист Стивен Макгинти (Stephen McGinty) писал: «Это повлекло бы за собой ядерный взрыв, который, по расчетам советских физиков, вызвал бы испарение топлива в трех других реакторах, сравнял с землей 200 квадратных километров [77 квадратных миль], уничтожил Киев, загрязнил систему водоснабжения, используемую 30 миллионами жителей, и на более чем столетие сделал северную Украину непригодной для жизни» (The Scotsman от16 марта 2011 года).

Школа российских и азиатских исследований в 2009 году привела еще более мрачную оценку: если бы плавящаяся сердцевина реактора достигла воды, последовавший за тем взрыв «уничтожил бы половину Европы и сделал Европу, Украину и часть России необитаемыми на протяжении приблизительно 500 тысяч лет».

Работавшие на месте эксперты увидели, что плавившееся ядро пожирало ту самую бетонную плиту, прожигало ее — с каждой минутой приближаясь к воде.

Инженеры немедленно разработали план по предотвращению возможных взрывов оставшихся реакторов. Было решено, что через затопленные камеры четвертого реактора в аквалангах отправятся три человека. Когда они достигнут теплоносителя, то найдут пару запорных клапанов и откроют их, так чтобы оттуда полностью вытекла вода, пока с ней не соприкоснулась активная зона реактора.

Для миллионов жителей СССР и европейцев, которых ждала неминуемая гибель, болезни и другой урон ввиду надвигавшегося взрыва, это был превосходный план.

Чего нельзя было сказать о самих водолазах. Не было тогда худшего места на планете, чем резервуар с водой под медленно плавившимся четвертым реактором. Все прекрасно понимали, что любой, кто попадет в это радиоактивное варево, сможет прожить достаточно, чтобы завершить свою работу, но, пожалуй, не более.

Чернобыльская тройка

Советские власти разъяснили обстоятельства надвигавшегося второго взрыва, план по его предотвращению и последствия: по сути это была неминуемая смерть от радиационного отравления.

Вызвались три человека.

Трое мужчин добровольно предложили свою помощь, зная, что это, вероятно, будет последнее, что они сделают в своей жизни. Это были старший инженер, инженер среднего звена и начальник смены. Задача начальника смены состояла в том, чтобы держать подводную лампу, так чтобы инженеры могли идентифицировать клапаны, которые требовалось открыть.

На следующий день чернобыльская тройка надела снаряжение и погрузилась в смертоносный бассейн.

В бассейне царила кромешная тьма, и свет водонепроницаемого фонаря у начальника смены, как сообщается, был тусклым и периодически гас.

Продвигались в мутной темноте, поиск не приносил результатов. Ныряльщики стремились завершить радиоактивное плавание как можно скорее: в каждую минуту погружения изотопы свободно разрушали их тела. Но они до сих пор не обнаружили сливные клапаны. И потому продолжали поиски, даже несмотря на то что свет мог в любой момент погаснуть, а над ними могла сомкнуться тьма.

Фонарь действительно перегорел, но произошло это уже после того, как его луч выцепил из мрака трубу. Инженеры заметили ее. Они знали, что труба ведет к тем самым задвижкам.

Водолазы в темноте подплыли к тому месту, где увидели трубу. Они схватились за нее и стали подниматься, перехватывая руками. Света не было. Не было никакой защиты от радиоактивной, губительной для человеческого организма ионизации. Но там, во мраке, были две задвижки, которые могли спасти миллионы людей.

Водолазы открыли их, и вода хлынула наружу. Бассейн начал быстро пустеть.

Когда трое мужчин вернулись на поверхность, их дело было сделано. Сотрудники АЭС и солдаты встретили их как героев, таковыми они и были на самом деле. Говорят, что люди буквально прыгали от радости.

В течение следующего дня все пять миллионов галлонов радиоактивной воды вытекли из-под четвертого реактора. К тому времени как расположенное над бассейном плавившееся ядро проделало себе путь к резервуару, воды в нем уже не было. Второго взрыва удалось избежать.

Результаты анализов, проведенных после этого погружения, сходились в одном: если бы тройка не погрузилась в бассейн и не осушила его, от парового взрыва, который изменил бы ход истории, погибли и пострадали сотни тысяч или даже миллионы людей.

Жизни сотен тысяч людей спасли три человека.

В течение последующих дней у троих стали проявляться неизбежные и безошибочные симптомы: лучевая болезнь. По прошествии нескольких недель все трое скончались.

Мужчин похоронили в свинцовых гробах с запаянными крышками. Даже лишенные жизни, их тела насквозь были пропитаны радиоактивным излучением.

Многие герои шли на подвиги ради других, имея лишь небольшой шанс выжить. Но эти трое мужчин знали, что у них не было никакого шанса. Они вглядывались в глубины, где их ждала верная смерть. И погрузились в них.

Их звали Алексей Ананенко, Валерий Беспалов и Борис Баранов.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Сортировать по:  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 153 ]  На страницу Пред.  1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8 ... 11  След.

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на форуме

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 49


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
Создано на основе phpBB® Forum Software © phpBB Group
Русская поддержка phpBB